Терроризм как высшая стадия плюрализма

Восхищаться и благодарить социальные свободы и новые медиа или проклинать их за всеобщую поляризацию и социальный распад – дело личных убеждений и выбора, но очевидно, что никогда в истории не было таких широких возможностей для нестеснённого выражения мнений и настроений людей, как в эпоху интернета и социальных платформ.

На баррикадах

Новые технологии позволили каждому получить доступ к разносторонней информации и почувствовать себя компетентным и право имеющим донести свои убеждения городу и миру, найти единомышленников и союзников, увидеть инакомыслящих и противников. Анонимность и безнаказанность устранили цензуру и самоцензуру, дали возможность выразить иррациональные чувства и состояния, подавляемые культурой и социальным договором. Природа человека и состояние общества обнажились более полно, чем в социальных опросах и либеральных утопиях, культивируемых идеологией и образованием.

Сегодня Facebook имеет более 3 млрд. пользователей, YouTube 2,5, Instagram 2, WhatsApp 2, Tiktok 1,6, другие мировые платформы совместно более 5 млрд. Ничего подобного история ещё не знала. Никакой контроль уже не сможет остановить победное шествие социальных сетей по планете. Политические и экономические интересы сомкнулись с родовой потребностью человека выразить свою сущность и представления, быть замеченным, получить признание.

Гигантские возможности свободного самовыражения порождают борьбу за внимание и аудиторию, и в этой борьбе обострение позиций и мнений, скандальный и шокирующий эффект становятся решающими факторами успеха. Достоверная информация привлекает меньше внимания чем фейки и конспирология.

Тоталитарные режимы несовместимы с плюралистическим мировоззрением и организацией общества. Религиозный фундаментализм и фашизм открыто декларируют нетерпимость к инаковерию и инакомыслию. В Советском Союзе звучали лозунги о многообразной, национальной по форме, социалистической по содержанию культуре, в Китае – “Пусть расцветают сто цветов”, но малейшее уклонение от единопартийной линии жёстко каралось.

Подавление инакомыслия при тоталитарном режиме исходит не только сверху, от властей, но и от социального окружения, коллег, соседей, даже членов семьи. Оппозиция здесь не только противник режима, но и враг народа, изгой, отвергаемый общественными отношениями. Карательные меры властей, как правило, встречают массовую поддержку. На памяти советских людей многотысячные митинги, осуждающие отступников от единой линии, уклонистов, диссидентов, сионистов, травля Пастернака, Солженицына, Сахарова, даже музыкантов и театральных деятелей, отступивших от канона.

Подобное единство в конечном итоге предопределяет деградацию и гибель тоталитарных режимов. Они рушатся не столько из-за внешних противников и внутренней оппозиции, сколько от подавления интеллектуальных свобод, конкуренции идей и интересов, социальной и экономической стагнации и деградации. Гражданские и интеллектуальные свободы, плюрализм объективные условия прогрессивного развития и своевременного разрешения противоречий.

У плюрализма богатая история, начиная с афинской демократии, её Ареопага, трибуналов, уличных форумов, литературных, философских, юридических и политических дискуссий, разномыслящих школ и объединений. Древний Израиль это нескончаемые споры различных сект, книжников и фарисеев, талмудистов, каббалистов. Иудаизм развивался по множеству направлений и школ.

Христианство и ислам, диссидентские модификации иудаизма, в свою очередь разделились на множество конфликтующих направлений и групп с острыми противоречиями, часто ведущими к затяжным религиозным войнам. Радикализм, экстремизм, терроризм зародились как результат конфликтов внутри и между религиозных общин.

Свет и тени плюрализма в полной мере проявляются и в наше время. В категориях политической философии плюрализм противостоит ортодоксии и доктринальному единомыслию и утверждает многообразие мышления и мнений. В идеале разные интересы, убеждения и верования мирно coсуществуют, дополняют и обогащают друг друга, противоречия разрешаются путём свободной дискуссии при уважении к другим позициям. Предполагается, что из многообразия идей можно выбрать лучшие из лучших и отвергнуть непродуктивные и опасные. По крайней мере, так в теории.

Не приходится говорить о равных возможностях доступа и влияния пользователей социальных сетей. Это триллионный бизнес, могучее оружие в руках власть имущих, финансовой олигархии, партий, групп влияния, спецслужб. Индивидуальный пользователь, выходя на просторы интернета, хорошо понимает, что если его позиция привлечёт интерес потенциального заказчика, то за этим последуют спонсорская поддержка, лекционные туры, публикации. Или же, представлять только те мнения и информацию, которые адекватны рыночному спросу, “лайки” высоко ценятся рекламодателями. Можно оставаться независимым, но оплачивая свои расходы и не надеяться на массовый интерес и финансовый успех..

Другое противоречие плюрализма состоит в том, что даже при возможности получать информацию из альтернативных источников абсолютное большинство проявляет интерес только к тем мнениям, которые привлекательны и подтвержают убеждения потребителя. Мировозренческие позиции не расширяются, а только цементируется и поляризируются.

Сегодня не приходится говорить о толерантности, уважении к альтернативному мнению, даже о партийном, этническом. религиозном единстве.. Демократическая партия расколота на одряхлевший истеблишмент и молодой, агрессивный, пассионарный прогрессизм и “возрождение”. В то же время, Трамп никогда не был единородным и фаворитом своей партии, и, как я неоднократно писал в своих заметках, главным условием его успеха является хаос в Демократической партии. Социальные сети и плюрализм без берегов не породили политический и социальный раскол и хаос, а лишь адекватно отразили реальное состояние общества.

Яркая тому иллюстрация – отражение в социальных сетях мнений и настроений, связанных с покушением на Дональда Трампа. Ещё до этого события полстраны рассматривало многочисленные судебные процессы и партийные и медийные атаки на Трампа как выражение твердого правопорядка и равной ответственности, другая половина видела в тех же аргументах и фактах свидетельства травли ненавистного соперника, издевательство над правосудием, диктатуру ” Deep State”.

Сразу же после теракта социальные сети были заполнены конспирологическими теориями: всё это было подготовлено трамповским лагерем в целях пиара, заговор лево-либеральных сил и истеблишмента не допустить победы Трампа.  Как ни абсурднa антитрамповская версия, никакие аргументы не переубедят её сторонников. И никакие официальные расследования не докажут оппонентам, что всё дело в недосмотре спецслужб и полиции.

В обществе, где паранойя господствует над рациональным мышлением, и купить боевую винтовку проще и дешевле, чем оплатить достойное образование и медицинскую страховку, террористический акт – ультимативная декларация о позиции и убеждениях становится аргументом в общественном дискурсе.

Призыв Байдена “Все должны охладиться”, “В Америке нет места терроризму” пустая риторика. Америка первенствует по насилию среди демократических стран. Диалог и компромисс невозмжны, когда оппоненты убеждены что их противники враги демократии, разрушители страны, угроза гражданскому миру и согласию. 

Не перешагнул ли плюрализм границы разума и общественных интересов? Не довёл ли общество до шизоидного расщепления? Ответ неоднозначен. Широко распространено представление, что сегодня, напротив, плюрализм подавляется гегемонией либерализма и левым радикализмом. Ортодоксия и правые пытаются ставить свои ограничения, но в нынешних условиях они неизмеримо слабее своих оппонентов. Наиболее наглядное тому свидетельство положение в университетах и школах, в мейнстрим медиа и социальных сетях. Прогрессисты и их союзники стремительно укрепляют позиции в правительственных учреждениях, законодательных органах, религиозных институтах, бесконтрольная иммиграция и новая демография укрепляют их радикальные позиции. Харрис в полной мере олицетворяет новую общественную атмосферу.

Свои и чужие

Развитие экономики, торгового и культурного обмена предопределило усиление международных связей, подвижность и открытость государственных границ. В мире сегодня более 200 стран, и только несколько из них могут быть отнесены  к категории мононациональных: Япония, Польша, Дания, Северная Корея, Южная Корея, Исландия. Большинство населения планеты живет в многонациональных странах. В числе крупнейших многонациональных государств Индия, Китай, Мексика, Пакистан, Нигерия, Судан, Индонезия, США, Канада, Испания, Афганистан, Россия.

Некоторые многонациональные государства живут в социальной гармонии, без этнических конфликтов, обычно это сожительство народов, близких по истории, культуре, религии, такие, как Бельгия и Швейцария. Но в большинстве случаев даже многолетнее соседство не предотвращает острых гражданских конфликтов.

Колониальные империи сохраняли национальные границы и разделение народов. Царская Россия и Советский Союз пошли по-другому пути – завоёванные или присоединившиеся территории и народы становились частью государства, но при этом доминирующая роль титульной нации твердо сохранялась.

СССР – “Союз нерушимый свободных народов сплотила навеки великая Русь” был уникальным историческим экспериментом, осуществлённым под диктатом партии и идеологии пролетарского интернационализма, но подавление национальных особенностей и культур были частью государственной политики. Иностранцу и теперь трудно понять, почему в советском паспорте не было единой национальности, но была графа, жёстко определяющая место человека в социальной иерархии.

Русские смотрели на инородцев в лучшем случае как на братьев младших. Нерусские считали, что их дискриминируют и эксплуатируют. Распад Союза обнажил истинные настроения, трагические события постсоветского периода многие рассматривают как гражданскую войну.

США радикально отличается по истории и социально-политическому устройству от Российскаой империи, Советского Союза и современной России. Отцы-основатели видели создание Америки как библейский ковенант – незыблемое гражданское согласие жить совместно в равенстве и свободе. Но и здесь, при развитой демократии, гражданских свободах и колоссальных усилиях по преодолению расовых, этнических, религиозных противоречий, меньшинства все еще убеждены в их дискриминации и господстве “белых привилегий”, а белые сегодня считают, что им труднее поступить в университет и на работу, получить продвижение, чем представителям меньшинств. “Критическая расовая теория”, идеология “пробуждения” столь же агрессивны, чем белый супрематизм.

Основатель Американской нацистской партии Дж. М. Линкольн Роквелл говорил: “Ты раб в своей стране, белый человек, каждый год тебе достаётся меньше от твоих трудов, каждый год всё труднее нести груз, которым чужеземцы нагружают тебя”. Лидер “Нации ислама” Луис Фаррахан: “Белый человек – это смертельный враг”… “Они держат чёрный ум под контролем”… “Белые люди ещё не стали людьми”… “Убийство и ложь присущи белым людям”… “Белые люди заслуживают смерти”.

Надежды на преодоление расизма и экстремизма связывались с ростом просвещения и благосостояния, расширением гражданских прав и демократических свобод, общенациональным диалогом. Космополитизм, мультикультура, психология и мораль гражданина мира воспринимались как исторический императив, квинтэссенция прогресса и либеральной демократии.

С этих позиций оценивалась и глобальная миграция. Американский либерализм много сильнее чем в Европе, и здесь с учетом истории страны отношение к нелегальной иммиграции всегда было более терпимым. Но в  последние десятилетия настроения изменились. Согласно опросам, 41% американцев считают необходимым снизить число иммигрантов, 31% оставить на нынешнем уровне, 26% увеличить. По данным “Харис полл”, 76% республиканцев, 53% демократов, 60% независимых утверждают что “Характер новых иммигрантов хуже, чем 50 лет назад.” 67% разочарованы тем, как правительство Байдена решает вопросы иммиграции.

Принципиальное отличие новой миграции от старой в том, что раньше адаптация и судьба новых американцев определялись исключительно их личными усилиями и ответственностью, и они всемирно стремились усвоить нормы и ценности новой страны. В нынешних условиях обустройство иммигрантов на плечах у американских налогоплательщиков и пересматривать свои традиции и ассимилироваться незванные гости не  намерены. Такой плюрализм  не благо ни для общества, ни для искателей новой жизни.

Сегодня улицы и транспорт больших городов заполненны нищими, психически больными и бездомными, но нелегалы живут в дорогих отелях на полном обеспечении. Новые технологии и искусственный интеллект обещают оставить миллионы без работы, сделать их ненужными даже для эксплуатации. Но эти соображения не останавливают тех, кто хочет использовать иммиграцию для радикального изменения облика страны и укрепления своей избирательной базы.

Сегодня в мире более 300 млн. международных мигрантов, более чем в три раза больше чем 50 лет назад. Стен и минных полей на границах недостаточно для преодоления кризиса. Решение нужно искать в тех регионах, откуда идёт основной поток иммигрантов. Не только экономической помощью и обучением, но и с использованием всего стратегического потенциала развитого мира. Cтабилизация положения в катастрофически неблагополучных странах ультимативное условие  сохранения Западной цивилизации.

Кто есть кто

До эпохи ДНК главными показателями идентификации человека были пол, семейные отношения, национальность, религия. При всех обстоятельствах и переменах, эти характеристики оставались стабильными для абсолютного большинства, отступники от норм и правил становились изгоями, подвергались гонениям и наказаниям.

Новое время изменило отношение, и Запад здесь впереди планеты всей. Здесь возобладал плюралистический, альтернативный подход даже к определению пола и семьи. Около 80% американцев считают, что люди любой сексуальной ориентации и предпочтений имеют равные права на трудоустройство и выбор места проживания, около 70% признают право на однополые браки, 44% на изменение пола. Около 8% открыто идентифицирует себя как геи, лесбиянки, бисексуальные, трансгендеры, это не учитывая тех, кто ещё не вышел из клозета и позволяет себе разного рода эксперименты в поисках своей идентификации и расширения опыта и кругозора.

В анкетах на службе и в медицинских учреждениях спрашивают, как к вам обращаться, он, она этого уже недостаточно, вариантов много. Эксперты считают, что существует более 50 сексуальных разновидностей, самые прогрессивные утверждают, что различие между мужчиной и женщиной весьма относительно. Туалеты, раздевалки по личному выбору. Старая догма “Мужчины с Марса, женщины с Венеры” воспринимается как реакционная. Определить по облику и поведению, кто мужчина, кто женщина, порой задача неразрешимая.

Новое воспитание начинается с детского садика; школа не всегда научит читать и писать, вести себя в цивилизованных нормах, но с младших классов ученик усвоит, что пол дело свободного выбора.

Во время Ковида в изгнании в Поконо я посмотрел грустный сериал, именуемый комедией, “Грейс и Франки” с участием Джейн Фонды и Франки Бергстейн. Мужья, прожившие в долгом браке, имеющие детей, пересмотрели свои приоритеты и решили начать однополую жизнь. Дочь, умная, энергичная бизнесвумен, с термоядерным сексапилом, 40 лет, не может найти себе партнёра, и платит проституту, жена которого осведомлена о профессии супруга и не имеет возражений. Ее сестра в традиционном браке с тремя детьми, несчастна и готова к разводу. У другой пары два сына, один белый никчемный придурок, другой черный, адаптированный, единственный в сериале адекватный, гей.  Сериал был популярным, протестов и критики не вызвал.

Новые нравы торжествуют даже в американской глубинке. В Поконо, я познакомился с однополой парой, один из мужей имел детей от предыдущего брака. Супруги пользовались широким признанием, всегда были в центре внимания, пели в церковном хоре, получали приглашение на еврейские праздники. Однажды на соседской вечеринке мать-азиатка сообщила собравшимся, что ее пятнадцатилетняя дочь решила что она лесбиянка, все одобрительно восприняли новость, поздравляли мать с доверительными отношениями с дочерью. Для одних свобода от вековых цепей и предрассудков, для других Содом и Гоморра.

Семья веками воспринималась как первичная ячейка общества, гарантия его стабильности. Либеральная демократия считает сексуальный и семейный плюрализм атрибутом свободы и показателем своих преимуществ. Сегодня развод не является препятствием в любой карьере и в моральном признании окружающих. Число разводов неуклонно растёт, это не считая “открытых браков” и других форм сексуальных свобод. Скандальные разводы и сексуальные аферы селебрити только добавляют популярности.

Плюрализм и возможность выбора всё шире охватывает все сферы общественного бытия. Ведущие религии имеют множество направлений, деноминаций, в каждой из них идут дискуссии, ортодоксия сосуществуют с реформизмом, можно свободно выбирать во что верить или не верить. Плюрализм ведёт к ослаблению и снижению авторитета религии, но не исключает кровавых межрелигиозных конфликтов и терроризма на религиозной почве. Война Запада с террором, спровоцированная религиозными фанатиками, по жертвам, разрушениям, числу беженцев не уступает Средневековью.

Плюрализм всё шире проявляется и в отношении к стране и гражданству. Согласно Word population review, США первенствуют по национальной гордости и патриотизму, по числу убеждённых, что их страна лучшая в мире. Парадоксальным образом это сочетается с убеждением, как показывают опросы общественного мнения, что “страна идёт в неправильном направлении”. Изменилось отношение к истории страны, её национальным героям. Начинали со сносов памятников конфедератам, но к нынешнему времени даже Джефферсон и Теодор Рузвельт не устояли на пьедесталах. Цензурируется литературная классика, пересматриваются школьные и университетские программы во имя либеральной идеологии, сжечь национальный флаг приемлемая форма протеста.

В то же время, постоянно растёт культ расовых, этнических, групповых ценностей и особенностей. Поиск идентичности и родовых связей для многих стал одержимостью и превалирует над гражданской общностью. Популярное занятие исследование семейного ДНК,  активный интерес с своей этнической истории. Этнический и культурный сепаратизм раскалывает общество ещё в большей степени, чем политические разногласия и экономическое неравенство. Парады, демонстрации, протесты выражают антагонистические групповые настроения и провоцируют контракции, гражданский мир сохраняется только благодаря полиции. Лозунг дня “Fight”, и Трамп или Харрис, при любом исходе поляризация только усилится.

Монография Яши Мунка “Ловушка идентичности” признана многими ведущими изданиями лучшей книгой года. Так же высоко оценивается его книга “Великий эксперимент: Почему дифференциальные демократии распадаются”. Мунк известный эксперт по политическим отношениям и популизму, ведущий научный сотрудник Американского совета международных отношений.

Кризис либеральной демократии и рост политического экстремизма он оценивает как системное проявление дезинтеграции общества. Либеральная идеология рассматриваtn мультикультуру, расовое и этническое многообразие, плюрализм ценностей и мировоззрения как великое преимущество общественного устройства; Мунк видит в этих особенностях сложные и трудно разрешимые противоречия, которые требуют реалистической оценки и адекватных мер.

Мунк приводит убедительные свидетельства, как борьба прогрессистов против “белых привилегий” ведёт вместо включаемости и диверсификации к сепаратизму и обострению отношений. Идентичность вытесняет универсализм, различия не смягчаются, но углубляются и обостряются. Автор показывает, как добрые намерения в борьбе за справедливость раскалывают общество и ухудшают положение дискриминируемых. Тем не менее, государственные институты, образование и либеральные медиа поддерживают бесперспективную и пагубную политику.

Как чаще всего бывает с популярными академическими работами, анализ и диагноз убедительны, но рекомендации по преодолению кризиса умозрительны и не указывает практические пути их реализации.

У Америки своя уникальная историческая судьба, колоссальные достижения, оказавшие благотворное влияние на мировое развитие. Опыт лидера свободного мира альтернатива советскому образу бытия и мышления, и тем не менее, распад СССР и постсоветская катастрофа могут быть поучительны и для Америки.