Катринa Ванден Хевел и Геннадий Бордюгов via
“Смерть Стивена Коэна-огромная потеря для того немногого, что осталось от общественного здравомыслия в Соединенных Штатах. Его мудрость проистекала из знаний, но также и из великодушия духа и присущей ему способности относиться к людям, которых он изучал, как к собратьям”.
-Диана Джонстон
Те, кто был близок к Стивену Коэну, знали, что у него есть компакт-диск с дюжиной версий песни “Мой путь”, от Билли Брэгга до Фрэнка Синатры. Поэтому было естественно назвать нашу памятную книгу Стивена “Его путь”. Его кончина вызвала огромный поток соболезнований и благодарностей как в социальной, так и в академической сферах во многих странах. И все же даже год спустя трудно осознать как все последствия потери такого выдающегося американского ученого, так и масштабы его вклада в историческую науку, педагогику и ход американо-российских отношений.
Наши авторы часто начинают с рассмотрения того, что отличает историка и политолога от других: его несогласие с мнением о том, что создание СССР в 1917 году было незаконным; его открытие истинной истории Бухарина; его влияние на архитекторов перестройки; и его теория о том, что Советский Союз не был обречен на конец, но мог бы быть реформирован вместо этого. Есть также речь Стива на Первомайском параде 1989 года на Красной площади – уникальная невероятная возможность для иностранного ученого – а также его дружба с семьей Ларин-Бухариных. Какой другой историк мог бы погрузиться в прошлое семьи до такой степени, чтобы его самого считали близким родственником?
В то же время, хотя все наши авторы затрагивают одни и те же всеобъемлющие аспекты жизни Стива, каждый из них нашел что-то уникальное, на чем можно сосредоточиться: некоторые подчеркивали его развитие НЭПА как альтернативы сталинизму или особый “принстонский подход” к высокой политике 1920-1930-х годов; других привлекла работа Стива, повествующая о судьбах диссидентских мыслителей, вернувшихся из ГУЛАГа, и его неизменная поддержка А. В. Антонова-Овсеенко в создании и развитии Музея истории ГУЛАГа. Читатель часто будет сталкиваться с размышлениями о страсти Стива к историческим истинам, его таланте педагога и лектора или его удивительной дружбе с семьей Бухарина и с Горбачевым.
Основной академической областью Стива было изучение альтернатив – вариантов и последствий решений, принятых в переломные моменты истории, – подкрепленных его твердой верой в то, что выбор есть всегда. В его жизни тоже был выбор и переломные моменты. Весной 1959 года ему пришлось выбирать между поездкой в Памплону или поездкой по пяти городам Советского Союза, спящий гигант, только начинающий пробуждаться и восстанавливаться после десятилетий государственного террора, как он это описал. Тридцать лет спустя Стив собирался отказаться от возможности выступить на Первомайских торжествах 1989 года на Красной площади, только чтобы прислушаться к призывам своих русских друзей и принять приглашение. “Это была судьба”, – размышлял он в интервью для проекта по устной истории.
Путь Коэна был неповторимым, единственным в своем роде. Это был путь, который он выбрал и по которому неизменно шел. Многие повороты были взаимосвязаны, но не предопределены заранее, и в конце концов были сформированы его решимостью и силой воли. Потребовалось мужество, чтобы осудить вашингтонских политиков, которые, движимые триумфом, расширили НАТО на восток, разместили американские системы противоракетной обороны на границах России, разжигали слепую антироссийскую истерию в Америке и демонизировали Владимира Путина.
Его позиция по Грузии, Украине, Крыму и Сирии привела к необоснованным обвинениям и публичным преследованиям. Он пережил особенно болезненный эпизод, когда группа коллег попыталась отменить стипендию Коэна-Такера за диссертационные исследования и ежегодную премию за диссертацию для российских ученых. Стива подвергли остракизму в академических кругах и средствах массовой информации, но он был готов к этим неожиданным поворотам и остался верен своему пути. “Больно сознавать, что Стив не дожил до того, чтобы увидеть, как восторжествуют его истины, – пишет его друг Маршалл Ауэрбек, – но у него осталось впечатляющее письменное наследие, которое, несомненно, выдержит испытание временем”. Еще одним свидетельством этого наследия является эта книга, ее авторы и все те, кто сыграл определенную роль в ее создании – дизайнеры, редакторы, переводчики и фотографы. Мы глубоко признательны им всем.
-Катрина ванден Хевел и Геннадий Бордюгов
Переведено другом и протеже Стива, автором и журналистом Львом Голинкиным.
